Почему незнание — счастье для режиссера-документалиста Николя Филибера: «Чем меньше я заранее знаю о предмете, тем лучше»

Как опытный киноман, десятилетиями путешествующий по лабиринтам мирового кинематографа, я могу с уверенностью сказать, что Николя Филибер – редкая жемчужина в мире кинопроизводства. Его уникальный подход к документальному повествованию, характеризующийся самоанализом и глубоким уважением к своим героям, отличает его от многих современных режиссеров.

Как любитель кино, я полностью согласен с точкой зрения Николя Филибера на создание документального кино: иногда незнание слишком многого может привести к большей креативности и аутентичности. Это понимание пришло из моих бесед с ним во время выставки IDFA в Амстердаме, где он поделился своим опытом работы в качестве режиссера таких известных фильмов, как «Быть и иметь» (номинант BAFTA) и «На Адаманте» (победитель лучшего фильма Берлина). ). Его уникальный подход к повествованию всегда очаровывал меня.

В этом году французский режиссер, чьи работы «Пишущая машинка и другие головные боли» и «Аверроэс и Роза Паркс» демонстрируются на IDFA, заявил, что, когда намерение человека становится слишком очевидным или сильно подчеркнутым, оно может стать противником. Это мнение перекликается с цитатой коллеги-актера и режиссера Андре С. Лабарта.

Он объяснил: «Возможно, именно поэтому я готовлю как можно меньше информации. Чем меньше мне приходится углубляться в предварительные знания по предмету, тем комфортнее я себя чувствую. Я не сторонник тщательной подготовки. Вместо этого именно исследование формирует сам фильм рождается из моего незнания, моего любопытства, моего желания, моего страха – всех этих элементов вместе взятых. Если я знаю слишком много заранее, я теряю интерес к созданию фильма, потому что я создаю фильмы, чтобы учиться.

Филиберт поделился с интервьюером Нилом Янгом, что иногда он не принимает решение о первой сцене фильма, пока не работает над монтажом. Это справедливо и для фильма «Быть и иметь», посвященного учителю и его ученикам, который получил премию European Film Awards за лучший документальный фильм. Филибер объяснил, что иногда он работает с конца: он уже знает, чем закончится фильм, а затем монтирует путь обратно к началу.

Он хотел, чтобы начальная сцена «Быть и иметь» продемонстрировала две разные сферы — природу и цивилизацию. Это будет включать в себя изображение домашнего скота в зимней обстановке и тихий школьный класс с глобусом на полу, пространство, где разворачивается взаимодействие общества, пояснил он, намекая на функцию школы в формировании социальных навыков детей.

Несмотря на триумф фильма, к счастью, он не оказал никакого влияния на мою жизнь. «Я продолжал работать так, как мне лучше всего, в соответствии со своей страстью, моралью и потребностями. Последующий фильм, «Возвращение в Нормандию», не принес хороших финансовых результатов. и предотвращал любое завышенное чувство собственной важности.

Филибер не видит разницы между рассказыванием историй в кино и режиссурой документальных фильмов. «Все выдумано. На мой взгляд, документальный фильм — это просто еще один метод создания художественной литературы. Почему я это говорю? Потому что, как только вы направляете куда-то камеру, вы интерпретируете реальность. Документальный фильм — это не точная копия реальности, но интерпретация. Вы открываете истину.

Филибер отверг утверждение Янга о том, что его персонажи часто кажутся «очаровательными» и «добрыми». Он пояснил: «Я не снимаю фильмы, чтобы изображать людей очаровательными. Это не моя цель. Вместо этого я стремлюсь изобразить их в их достоинстве, что является уникальным аспектом». Цитируя режиссера Жана-Луи Комолли, он пояснил: «Политическая суть фильма заключается в том, чтобы пробудить достоинство, которое резонирует с экрана, вплоть до зрительного зала.

Почему незнание — счастье для режиссера-документалиста Николя Филибера: «Чем меньше я заранее знаю о предмете, тем лучше»

Одно из различий между художественным и документальным фильмом заключается в том, что у режиссера есть долг перед людьми в фильме, потому что они «заключены в образе», сказал Янг, цитируя Филиберта. Режиссер ответил: «Я снимаю вас, а вы заперты в пространстве и времени. Как кинорежиссер я чувствую ответственность, потому что, когда у тебя в руках камера, ты обладаешь определенной силой, и один из вопросов заключается в том, как не злоупотреблять силой, которую дает тебе камера, когда ты снимаешь кого-то в психиатрической больнице [ место действия «Аверроэс и Роза Паркс»] или в любом другом месте. Каждого человека нужно уважать. Создание документального фильма состоит в том, чтобы вытолкнуть людей из тени к свету, а когда фильм закончен, эти люди возвращаются к своей повседневной жизни – в каком-то смысле в тень. Так что же ты им оставишь? Это этический вопрос».

Филибер подчеркнул, что иногда разумнее воздержаться от записи. «Есть желание открыть двери, снять зрелище, но я ценю конфиденциальность личной жизни. Я понимаю, что мир кажется безграничным – достаточно взглянуть на социальные сети – но я считаю, что наступает время, когда нужно воздержаться от съемок – позволить для пробелов оставьте пустоту, оставьте зрителю возможность поразмышлять над тем, что отображается, а что нет – иными словами, оставьте что-то и для воображения.

Он выразил убеждение, что, учитывая сегодняшнее обилие визуального контента, кино как форма искусства, определяемая в первую очередь изображениями, а не такими платформами, как телевидение или Facebook, должно противодействовать этой перегрузке изображений.

Он размышлял о своей приверженности миру кино и своей привычке сводить производство к минимуму. «Я просто сосредотачиваюсь на том, что важно», — заявил он. «Я способен сделать перерыв в кинопроизводстве на два года.

Для меня привлекательность кино заключается в общении с другими людьми и изучении разных уголков мира. Мир, в котором мы живем сегодня, может быть сложным, суровым и тревожным, но просмотр его через фильмы помогает мне постичь внешний мир, а также лучше понять себя, наблюдая за другими.

Говоря о своем фильме «Ненетта», в котором рассказывается о 40-летнем орангутанге, живущем в вольере зоопарка, он объяснил: «Этот фильм о восприятии. На восприятие всегда влияет наша точка зрения. Это сродни кино, когда мы когда вместе смотрим фильм в кинотеатре, каждый из нас интерпретирует его по-своему в силу нашего уникального опыта, Ненетт служит экраном для человеческих голосов, обсуждающих ее и их наблюдения, но, по сути, они проецируются на нее. напоминает мне цитату Гюстава Флобера: «Мадам Бовари, это я». По сути, Ненетт представляет каждого из нас.

Янг утверждал, что «Ненетт» сосредоточена на общении, что также было темой других работ Филибера; однако режиссер пояснил, что его внимание сосредоточено не на общении как таковом, а на самом языке. Для него слова имеют огромную ценность, и он чувствует глубокую связь с ними. Это важнейшие элементы. Сейчас не модно, даже в документальных фильмах, подчеркивать слова. Они часто отходят на второй план. Настоящего диалога почти нет. Здесь мало места для блуждающих слов, пытающихся обнаружить себя или быть обнаруженными. Кажется, что все структурировано и постоянно прерывается. Во время телевизионных дебатов кадры редко длятся дольше пары секунд. Следовательно, нет места словам в поисках смысла.

Трюффо часто говорил, что фильмы оживают благодаря своему несовершенству. Я согласен, поскольку считаю, что именно деликатные, ошибочные фильмы, а не те, которые безупречны, могут оказать на меня глубокое и эмоциональное воздействие.

Смотрите также

2024-11-20 12:47