Рецензия на книгу «Желание в ней»: сокрушительное свидетельство дочери об отсутствии, присутствии и стойкости ее матери

Как киноэнтузиаст, проведший бесчисленные часы, погрузившись в истории человеческой устойчивости и борьбы, я считаю, что фильм Мирид Картен «Желание в ней» является мощным и острым дополнением к кинематографическому ландшафту. Имея свою собственную долю семейной динамики, которая могла бы соперничать с любым сценарием, я был глубоко тронут этим суровым, непоколебимым исследованием любви, зависимости и сложностей семейных уз.

🧐

Купил акции по совету друга? А друг уже продал. Здесь мы учимся думать своей головой и читать отчётность, а не слушать советы.

Прочитать отчет 10-K

В оживленном торговом районе Белфаста, под ярким солнечным светом, режиссер Мирид Картен замечает женщину, лежащую на скамейке, ее голова спрятана в серой толстовке с капюшоном и сжимает бутылку красного вина. Прохожие либо игнорируют, либо бегло бросают взгляд на горбатую фигуру, прежде чем продолжить свой день. Картен держит камеру, фиксируя знакомое, но тревожное узнавание: женщина — не кто иной, как ее мать Нуала, которую Мирид узнает только по ботинкам на высоких каблуках на ее трясущихся ногах. Никаких попыток вступить в контакт не предпринимается, не приветствуются и не возвращаются подтверждения. Позже Картен признается, что испытывает раскаяние за то, что перед отъездом схватил свою мать, как если бы она была чужой. Однако, как позже показывает ее мощный, душераздирающий документальный фильм «Желание в ней», их отношения отмечены как безопасными, так и небезопасными расстояниями. Расстояние иногда может сохранить связь, а не укрепить ее.

Этот значительный первый полнометражный фильм под названием «Желание в ней» углубляется в глубоко личную тему, ранее раскрытую в коротких произведениях Картена, особенно в «Желании в ней». Обработка в фильме деликатных домашних проблем раскрывает корни изобразительного искусства режиссера, поскольку он пытается справиться с проблемой и наградой за раскрытие личной травмы толпе незнакомцев. Однако повествование в конечном итоге уступает место грубым эмоциям, таким как гнев, стыд и раскаяние, которые испытывают все члены семьи в этом доме, страдающем алкоголизмом и психическими заболеваниями. Фильм предлагает детальное исследование того, кто несет ответственность за спасение жизни, выходящей из-под контроля. Это эмоционально истощающее, но воодушевляющее произведение, наполненное моментами исцеляющей красоты, достоинства и даже юмора, лучше всего воспринимается проницательными специализированными дистрибьюторами с осторожностью, хотя сначала оно может пройти долгий фестивальный цикл.

Временная шкала неорганизована и напряжена, она перемещается из прошлого в настоящее через уникальные, проницательные подростковые исследования Картена с помощью видеокамеры. Со временем последовательность может стать неясной из-за повторяющегося изнурительного цикла зависимости. Когда Картен в настоящее время звонят из полиции и сообщают, что Нуала пропала и в последний раз ее видели в баре, становится очевидно, что эта история ей хорошо известна. Фактически, большая часть фильма разворачивается через бессильные голосовые сообщения и эмоциональные телефонные разговоры, которые происходили раньше; Алкоголизм Нуалы влияет не только на ее жизнь, но и на жизнь тех членов ее семьи, у которых заканчиваются решения, которые могли бы помочь.

Дядя Картена Дэнни, который провел время в психиатрических больницах, предлагает объяснение того, почему их семья, кажется, испытывает аномально большое количество печали и личного разрушения: это вопрос генетики и аллергии, говорит он. Дэнни живет в полуразрушенном трейлере, спрятанном в саду семейного дома, который остался Кевину после смерти их матери двадцать лет назад. Приносит ли это наследство удачу или несчастье, остается предметом споров, но оно, безусловно, обострило напряженность в генеалогическом древе, которое и без того было повреждено в своей основе. Кевин не женат и относительно традиционен, но обременен ответственностью по уходу за Дэнни и Нуалой; он неохотный, а иногда и бесполезный союзник Картен, когда она приходит, пытаясь помочь их матери навсегда выздороветь.

Окруженная образом огненного духа, неожиданно была найдена Нуала, робко забившаяся в машину и едва ли смыслящая, туманно говорящая «все погребено под песком». Со временем даже камере стало трудно поддерживать с ней зрительный контакт, вместо этого сосредоточив внимание на ее необычайно жизнерадостном желтом плаще. Когда мать и дочь снова попытались найти путь вперед, эта встреча привела в замешательство. Удивление усилилось, когда появились старые кадры энергичной и решительной молодой Нуалы, работающей социальным работником в местных новостных передачах. Будучи главой женского центра в Донегале, она посвятила свои усилия помощи жертвам жестокого обращения и зависимости, отражая себя в более поздние времена. Ирония была слишком острой и болезненной для «A Want in Her», чтобы зацикливаться на ней.

Не обязательно, что прошлое было более радостной эпохой; скорее, домашние видео, записанные молодой девушкой по имени Картен, показывают тревожную реконструкцию чрезмерного употребления алкоголя и вредных привычек ее старших. Еще один поразительный артефакт того времени показывает чрезвычайно резкий спор между Картен и ее матерью, который перерастает из гостиной на передний двор, поскольку их словесные столкновения перерастают в физическую конфронтацию.

Несмотря на то, что Нуала омрачена отрицанием или зависимостью, она вспоминает о материнстве с чувством радости, даже среди уныния молодого вдовства. Однако ее дочь не так-то легко убедить в этих иллюзиях. Они часто выражают свою безусловную любовь друг к другу: «Ты не можешь сделать ничего такого, что заставило бы меня отвернуться от тебя», — твердо заявляет Нуала, осознавая, что сделала выбор, который мог бы вызвать отказ. Тем не менее, за этим чувством иногда следует откровенная честность. В один особенно острый момент Картен прямо говорит матери, что она не считает психическое заболевание оправданием пренебрежительного воспитания детей.

Хотя «Желание в ней» правдиво и грубо, оно не только придерживается реализма. Вместо этого режиссер Картен включает сюрреалистические элементы и искажения в обычную домашнюю обстановку, омраченную травмой. Например, камера следует меланхоличным маршрутом по грязным оконным занавескам, скрывая боль от внешнего мира. Затем камера пристально фокусируется на заброшенных углах, показывая во всех деталях заплесневелые пятна и сырую штукатурку — признаки дома, который пришел в упадок.

В других местах она и ее мать работают над сотрудничеством в области видеоарта, воссоздавая эпизоды из нетрадиционных путешествий Нуалы, чтобы исследовать, где она была, и противостоять чувству покинутости, которое они разделяют. Финальные сцены, показывающие необычайно резкое, несентиментальное исполнение ирландской народной песни «Дикий вездеход», не предполагают определенного финала фразы «Я никогда больше не буду играть в дикого вездехода». «Желание в ней» не представляет собой типичную сюжетную линию искупления, спасения или идею о том, что «дом там, где сердце». Вместо этого их нерушимая связь, которая предлагает им утешение и поддержку, также служит прочным и тяжелым бременем, которое они должны нести вместе.

Смотрите также

2024-11-21 15:48